При сравнении рассматриваемой нами знаменной семиографии с так называемой юго-западной церковной нотацией бросается в глаза явная примитивность последней. Пять линий, ключевой знак и 6-7 простых, бесхитростных нотных знаков на первый взгляд, как будто бы - прогресс в положительную сторону, но на самом деле это далеко не так. Квадратная система, как известно, зафиксировала в знаменной мелодии только высоту, глубину и длительность звуков, минуя все прочее; в этом-то "прочем" мы и потеряли многое, и притом, самое ценное. Законсервировав таким образом знаменную мелодию, новая нотация сохранила ее целостность, неповрежденность, но лишила живости, в результате чего с мелодией у нас получилось примерно то же, что бывает при консервировании буквальном: порчи нет и свежести нет. Таким образом, новую нотацию нельзя считать даже транскрипцией знаменной нотации в полном смысле слова, потому что транскрипция, хотя и передает с возможной точностью, но не заменяет самой письменности языка.

Русское православно-церковное общество второй половины XVII - начала XVIII вв., польстившееся на мнимую простоту юго-западной церковной нотации, без всяких размышлений оставило свою родную церковную семиографию, созданную в недрах самой Церкви и освященную веками. Но эта "простота" скоро показала свое истинное лицо. Знаменная мелодия, переведенная на чуждую ей нотацию, стала постепенно выходить из церковно-богослужебного употребления, увядая подобно растению, пересаженному на неблагоприятную почву или в чуждый климат.